Глава 1.
В этот день ливень не прекращался ни на минуту. Казалось, еще несколько мгновений, и мир окунется в бесконечные воды.

В одной из комнат большого старого здания было отрыто окно. В ней не было слышно ничего, кроме редкого дыхания, шума дождя и ветра. Комната была наполнена свежим, осенним воздухом. На стеклах старого, деревянного окна стекали капельки дождя. Иногда гремел гром, и комнату озаряли редкие вспышки молнии.

Когда окна со скрипом закрылись, послышались безумные крики, которых время от времени приглушали резкие раскаты грома.

Это старое здание носило название «Психиатрическая больница «Сэввидж»».

В той же комнате, среди безумных криков пациентов, слышалось тиканье карманных часов и чирканье пера по пожелтевшей бумаге. На титульной стороне, красивым ровным почерком было написано:

«История болезни Софи Лиддел».

На следующей стороне медсестра начала ведение. Неизвестно, взялась бы она лечить девочку, если бы знала то, что знает теперь.

«4 декабря.1859.Сегодня главврач объявил, что мне будет предоставлена возможность заняться очень запутанным и тяжелым случаем. Сомнительная честь! Пациентку зовут Софи, а прогнозы ее состояния крайне неутешительны. Я поразилась, что девочка до сих пор жива, она провела в коме около года».


Глава 2.

1 января 1857. Два года до трагедии.

Это была Новогодняя ночь. Наступил 1857 год.

Возле леса уединенно стоял большой, старый дом. Бревна его были покрыты небольшим слоем снега, и при ветре этот снег падал на землю, оставляя на ровной поверхности маленькие горстки. Иногда, ночью с крыши падали огромные комья снега, пугая своим грохотом хозяев. В эту ночь все было похоже на сказку. Снежные сосны окружали дом, на землю неслышно приземлялись снежинки, да и сам дом был похож на ледяной дворец. Конечно, взрослый человек не мог оценить всю красоту этого места. Лишь маленькая Софи замечала, насколько их мир похож на известную только ей Страну Чудес. Каждый вечер, уже в который раз перечитывая сказку Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес», девочка мечтала побывать в этой сказочной стране.

Софи была вторым ребёнком. Она росла в обществе двух сестёр - Лорина была старше на три года, а Алиса была младше на два.

Софи часто уходила в мир своих фантазий: прогулки в воображаемом поле бумажных цветов, и на сладких облаках колыбельной... Она часами живет в своем выдуманном мире, и смотрит, как пурпурное небо плывёт надо нею`,- настолько погруженная в себя, она часто откликалась на имя младшей сестры…

«Алиса! Алиса!»

Напольные часы показывали три часа ночи. В гостиной, на первом этаже, недалеко от окна стояло кресло, где в это время спала Софи. Под ее рукой лежала открытая книга «Алиса в Стране Чудес. Глава IX Пожар». Девочка уснула за чтением. Недалеко от книжки виднелся белый, плюшевый кролик в синей клетчатой жилетке. Он сильно походил на кролика из сказки.

Этажом выше, в холле стояли деревянные рамки с фотографиями.

На одной была изображены сестры. Старшая, Лорина, имела милое лицо овальной формы с чрезвычайно открытым и веселым выражением, этакая лисья мордочка. Софи – шатенка с удивительно светлой кожей. Личико имеет форму правильного классического овала. Взгляд же ее синих, цвета сумеречного неба в ясный день, глаз, как многим кажется, проникает в самую душу человека. От внимательного взгляда этих глаз часто становится не по себе. У маленькой Алисы на её по-детски наивном личике сразу бросаются в глаза пухленькие губы. Глаза зеленые, распахнутые, очень лучистые. Все девочки стояли в одинаковых платьях и мило улыбались.

Во второй рамке стояла свадебная фотография. Мать, Эмилия Лидделл - изящная брюнетка, ее волосы локонами падали на плечи - обрамляя тонкие черты лица. На лице ярко выделяются черные, кажется пронизывающие все насквозь глаза. Отец, Генри Лидделл, очень высок, и имеет холодный взгляд. У него прямой нос, четко очерченные скулы и губы.

Двери в спальню родителей и комнаты девочек выходили в холл. И лишь комната Софи оставалась пустой. В доме царила тишина.
В холле, недалеко от дубового столика с резьбой, где стояла керосиновая лампа, виднелся камин. Напротив, по сторонам стояли два стула с бархатной обивкой. Слева от двери висело зеркало в деревянной раме. По стене тянулись книжные полки. Справа от них стоял огромный письменный стол, на котором лежали всевозможные бумаги и письма. Раскрытые книги, карманные часы показывали половину четвертого. Перья и баночка с чернилами аккуратно стояли в стороне.

Казалось, ничто не может прервать столь крепкий сон. Но могла ли семья предполагать, что это будет последняя ночь в их жизни.
Есть один момент в жизни - когда сказка заканчивается, начинается кошмар…

В комнате Софи, на небольшом зеркале трюмо появилось отражение незнакомой девушки. Она пришла с другой стороны стекла. Внешне она очень напоминала маленькую Софи. У девушки были большие, синие глаза, золотые волосы были заплетены во французские боковые косы, собранные в пучок. Она зловеще улыбалась и осматривала комнату из своего убежища. Затем отражение исчезло, но через некоторое время появлялось снова и снова на всех зеркалах в доме. Посмотрев на спящих, Неизвестная вышла из зеркала в холле. Девушка потеряла цвет, и была почти прозрачной. Пройдя к середине комнаты, она присела на колени и склонила голову вниз. Лунный свет, освещающий комнату, не падал на девушку, а светил через нее. Сомкнув руки, незнакомка начала что-то тихо шептать. Во время слов девушка загорелась свечением. Прекратив шепот, она приложила руки к полу. После этого движения все книги в комнате начали дымиться. Стекло плавиться. Угли в камине разогрелись, и по дуновению ветра, который исходил от незнакомки, некоторые из них оказались на полу. Все вещи тянулись к призраку. Но тут девушка резко убрала руки от пола и встала. Как только она ступила обратно в зеркало, все вещи находящиеся в воздухе, в одно мгновенье упали на пол. Стекло рамки разбилось. Письма разлетелись по комнате. Книги, разбитые часы. Керосиновая лампа упала совсем рядом с камином. Стекло лампы разбилась вдребезги, и керосин вытек наружу. Жидкость медленно текла по полу в сторону камина. Угли на полу еще не успели остыть, и вот, недалеко от решетки керосин соприкоснулся с угольками. Вмиг всполохнуло пламя. Оно охватило лежавшие рядом книги и фотографии. Через несколько минут огонь добрался до дверей спален. Пару минут, и пламя охватило весь этаж.

Софи проснулась от жутких воплей, доносившихся со второго этажа. Гостиная была полна дымом. Схватив своего кролика, закашливаясь, девочка побежала к лестнице. «Мама?! Папа?!»,- девочка пыталась дозваться семью, но в ответ не получала ничего, кроме душераздирающих криков родителей и сестер. Дверь в холл была закрыта, и не открывалась. Детские крики раздирали душу, тем временем как взрослые голоса стихли. Софи, собрав все силы, открыла дверь сильным ударом ногой. Девочка упала от боли, но подняв голову, она увидела жуткое зрелище. Все комнаты были охвачены пламенем, а ее семья поджаривалась в этом невероятном, адском огне. Вскрикнув, девочка кинулась бежать. Огонь обжигал ее тело. Из глаз Софи текли слезы. Кролик в ее руках обгорел, и был перепачкан сажей. Девочке ничего не оставалось, кроме как покинуть дом через окна. Софи бросилась в окно и упала на снег недалеко от крыльца. Осколки сильно ранили ее… Обожженное тело, остудили снег и лед…

Через несколько минут крыша рухнула, похоронив под своими обломками членов семьи Лидделл.

Хоть теперь был слышен только треск горящих бревен и шорох качавшихся на ветру сосен, девочка до сих пор слышала крики. Она лежала на снегу с широко открытыми глазами. Горячие слезы лились из них рекой на снег, тем самым заставляя его таять. В руках Софи сжимала одноглазого, перепачканного сажей, плюшевого кролика…


Глава 3. Психиатрическая больница «Cэввидж». Через некоторое время после пожара.

Софи лежит на носилках. Голова ее перебинтована. Девочка не в силах сказать ни слова, и, кажется, едва цепляется за жизнь. Ее ожоги зажили за год, прошедший после пожара, но она по-прежнему пребывает в трансе. Такое впечатление, что огонь не только обжег ее тело, но и выжег разум. Слепая, глухая и немая, она вполне соответствует интерьеру своей палаты.

Все имущество Софи, оставшееся от ее прежней жизни - это одноглазый плюшевый кролик, перепачканный сажей.
Этажом выше, над самой палатой девочки, послышались тихие шаги. Скрип старого пола и скрежет стула по паркету. Медсестра продолжила ведение истории болезни:

«28 февраля. 1859. Когда я поднесла лампу к ее глазам, в глубине пустых зрачков не проявилось ни малейшего намека на реакцию. Я хлопнула в ладоши у самого ее уха. Ничего. Повреждений органов зрения и слуха у девочки нет; и все же она ничего не воспринимает. Многие говорят, что она не ощущает вообще ничего - ни боли, ни страха, ни иных страданий; но это и неправдоподобно, и бесчеловечно. Просто она где-то очень, очень далеко...»

По мнению главврача, ее случай не особо выдающийся - по крайней мере, по сравнению с бесчисленными историями других пациентов, живущих в этих стенах. Никто не приуменьшает ее трагедию – несомненно, пережитого Софи потрясения хватит, чтобы повредить чей угодно рассудок. Представить себе этот ужас – слышать отчаянные крики своей семьи, запертых в пылающих спальнях, и не иметь возможности им помочь. Многие полагают, что девочка слышит крики до сих пор.

Пройдет время, и главврач возьмет свои слова обратно. Ее случай – САМЫЙ выдающийся.

Из записей дежурного санитара:

«Полночь. Я слушаю, как тикают часы, и вдруг понимаю, что слышу и другие звуки. В бесплодном аду ночи самые беспокойные пациенты по-прежнему бодрствуют. Софи лежит неподвижно, так что я прислушиваюсь к жутким крикам, навязчивому лязгу наручников, безумным стонам, бормотанию...»

Продолжение следует...

Ну что сказать....интерестно,загадочно,готично...в общем мне нереально понравилось))Особенно тема психбольницы))Ведь я по будущей специальности психолог,и тема душевно больных людей мне интерестна_))А вообще дожна заметить,что у тебя очень богатый словарный запас для 13 летней девочки...в общем ты просто молодец.))
И хотя я догадываюсь что будет дальше=),всё равно мне очень интерестно было-бы проду почитать))

Глава 4. (Часть 1)

После первоначальных судорог Софи снова кажется безжизненной. Если бы она время от времени не бормотала что-то во сне, медсестра бы поднесла зеркало к ее рту. Странно, но иногда и вправду, кажется, что девочка давно ушла из жизни.
Хотя Софи кажется слабой, на самом деле у нее очень крепкий организм - иначе бы она просто не выжила. Жар не спадает, дыхание временами становится тяжелым, а обширные ожоги даже год спустя не могут не причинять боли. Наверное, даже хорошо, что она лежит безжизненная, как мумия в Британском музее.

Медсестра вошла в холодную палату и присела на изорванную обивку койки. Посмотрев на спящуюСофи, она открыла чистую страницу истории болезни. Положив листы на колени, женщина склонилась над страницами и продолжила ведение:

«6 марта. 1859. Ночью умерла еще одна пациентка. Я давала ей то - самое лекарство, которым собиралась лечить Софи. Возможно, смесь оказалась слишком крепкой... Придется еще немного поэкспериментировать, прежде чем я дам этот препарат Софи…».

На улице тем временем шел мелкий, противный дождь. Небо было белого оттенка, и иногда на нем виднелись серые облака. Снег еще не везде стаял, создавая еще более мерзкую картину. В такие моменты многим хотелось почувствовать тепло и родство дома.

Глава 4. (Часть 2)

«…Приходил главврач. Мне кажется, я до сих пор чувствую запах его дорогого одеколона. Главврач нечасто бывает здесь, но уж если приходит, то без предупреждения и надолго. Как правило, он быстро ходит по палатам, интересуясь то одним пациентом, то другим. На сей раз, он потребовал показать ему Софи. Когда я рассказала ему причину болезни девочки, он вздрогнул, словно в его ладонь сунули горячую кочергу».

Закончив писать, медсестра вышла из палаты. Закрыв на ключ железную, заржавевшую дверь она прошла вдоль коридора.

Навстречу ей вышла молодая девушка, практикантка. Высокого роста, очень стройна, с чёрными волосами, заплетенными в косы. Она красива тонкой, одухотворенной красотой. Её можно было бы назвать обольстительной, если бы не строгая манера держаться. Часто она ходила грустная, так как истории многих пациентов вжились в ее душу.

Подойдя к только что вышедшей из палаты медсестре, девушка спросила:

- Амелия, ну что, есть изменения в состоянии девочки?

- Похоже, Софи невозможно расшевелить. Я перепробовала все методы, связанные с ограничением свободы. С другой стороны, я давала ей возможность ощутить вкус свободы, на многие часы оставляя ее в саду без сопровождения. Никакой реакции. У меня в запасе есть еще немало методик, но я начинаю сомневаться, можно ли вообще изменить состояние этой девочки.

- Уже несколько месяцев я озадачиваю себя вопросом - будет ли Алиса когда-нибудь ходить по земле, как и другие люди? Придет ли в сознание? Или до конца дней своих останется заточенной в этих серых стенах? Если судить по течению ее болезни, надежды на выздоровление почти нет…

- Так думают все. Тем не менее, я собираюсь разбудить ее, во что бы то ни стало!

Ранняя весна... Пока что всюду лежит талый снег. Обнаженный лес качается на ветру. Там, где стаял снег, показались прошлогодние, сухие листья. Земля была холодной и сырой. Пруд покрыт небольшим слоем льда.

Софи лежит на койке. Иногда шевелит пальцами на руках и сжимает плюшевого кролика. Для мира девочка мертва. Но никто не мог себе представить, по каким немыслимым лесам и садам блуждает ее ум…

Глава 5.(Часть 1)

Первый апрельский день. На ясном небе не было видно ни одного облачка. Лишь яркое, огненное солнце мешало насладиться всей красотой. Лучи его отражались в маленьких лужицах и окнах. Свет попадал на льдинки в пруду. Сад благоухал свежестью весенней поры.

Медсестра сидела за письменным столом. В руках у женщины было перо. Она, склонившись над страницами, продолжила писать:

«1 апреля. 1860.Каждый год, в этот день, ровно в полдень по моим карманным часам, я останавливаюсь и задумываюсь над абсурдностью ситуации. Какая ирония - праздновать День Дурака в дурдоме! Софи полностью замкнулась в себе. Я бы даже сказала, что она полностью ушла в то, что европейские психиатры называют "душой". Я по-прежнему пробую разнообразные методы лечения, но пока не будет заметных улучшений, не появится и надежды на выздоровление. Я напишу об изменениях в состоянии девочки... если они вообще когда-нибудь будут».

Ожидания Амелии не оправдали себя. Софи все так же лежит неподвижно, глядя в желтый крашеный потолок. Санитары перестали ее опасаться. За те месяцы, которые она провела в «Сэввидже», ее состояние никак не изменилось. Медсестры спокойно выходят из палаты на многие минуты, оставляя дверь открытой. И лишь одна Амелия беспокоится за девочку. Ведь рано или поздно, Софи выйдет из коматозного состония…

Вечер. Небо заслонила пелена ночи. Всплыла луна. Загорелись звезды. Включили фонари, они освещали каменную, зарешеченную ограду. Закрыли главные ворота. В здании, во всех коридорах зажгли свет. По территории больницы бродит много одичавших кошек – никто не удивится, если их больше, чем пациентов.

Глава 5 (Часть 2)

В холодной палате Софи находились две женщины. Амелия склонилась над девочкой, посмотрев в ее стеклянные, синие глаза. Странно, но Софи даже не отвела взгляда. Она смотрела в одну точку, создавалось впечатление, что девочка пронзает своим взглядом потолок, глядя в бесконечную даль.
Практикантка стояла в стороне. Девушка по имени Лаура, она держала в руках историю болезни и каждый раз уводила взгляд, когда смотрела в глаза Софи. Но девочка, ни разу не взглянула в ее сторону.

Лаура подошла поближе к койке. Посмотрев на изорванную обивку, девушка спросила:

-Амелия, из-за чего девочка впала в апатию?

-В свои семь лет Софи пережила серьезное потрясение. Видела ужасную смерть семьи. От ее прежней жизни остался только этот плюшевый кролик.

Медсестра указала на потрепанную игрушку и со вздохом произнесла:

-Слышала крики, чувствовала нестерпимую боль, как в душе, так и от Огня…

После этих слов Амелия отвела взгляд на Софи. Увиденное поразило женщину. Девочка сжала кулаки, ее лицо пылало яростью. Еще никогда и никому не доводилось видеть вялую и апатичную Софи в таком гневе.

Лаура сделала несколько шагов к двери. Девушка испуганно спросила:

-Что с ней?

- Похоже, слово "огонь", по понятным причинам, заставляет Софи вновь переживать ту адскую ночь, в которую лишилась всего, что было ей так дорого.

Для безопасности Амелия все-таки приковала девочку к кровати кожаными ремнями. Посмотрев на несчастную Софи, она захлопнула железную дверь.
На улице тем временем стоял май. Все кругом позеленело. Вдоль ограды тянулись кусты с красными розами. Дорожки были посыпаны гравием. На голубом небе красовались пышные, белые облака. Яркие лучи солнца играли на пруду.

Медсестра присела на скамейку и задумалась:

«Она ведет себя так, что я порой жалею, что взялась мутить воды этого тихого омута...»

Глава 6.

Прошло несколько лет, Софи подросла. Это была осень 1864 года. Деревья обнажились, сбросили тяжелую ношу. Земля была устлана осенним ковром, из темных как бронза листьев. Небо заволокли тяжелые, серые тучи.

В холодной комнате, на третьем этаже Амелия делает очередную запись в своем журнале:

«11 октября. 1864.Софи по-прежнему находится в апатии, но лишь с одним знаменательным отличием - она перестала сжимать зубы, и мы можем кормить ее без применения силы. Когда приходит время приема лекарства, она, кажется, слегка приоткрывает рот, словно прося очередную порцию. Это, конечно, не выздоровление, но любое изменение - шаг к успеху».

На улице тем временем санитары сжигали опавшие листья. Дым клубнями по дуновению ветра стремился к старому зданию. В палате Софи как раз было открыто окно. Вскоре едкий запах добрался до помещения. Учуяв дым, перед глазами девочки пронесся прошедший пожар:

Огонь, крики - боль. Звук биения стекла, окровавленные осколки - боль. Удар, падение – боль. Сломанная душа, слезы. Обожженное тело остудили снег и лед…

Софи не осознавала происходящее, но чувствовала до боли знакомый запах дыма. С момента пожара прошло семь лет… И вот, в разуме девочки, он повторяется снова.

В страшном гневе и страхе Софи бросилась к двери. Поскольку она была наглухо закрыта с другой стороны, девочке ничего не оставалась, кроме как покинуть палату через окно. Ее палата располагалась на первом этаже, до земли оставалось чуть больше метра. Путь перегородили решетки, Софи вцепилась в них и попыталась открыть. Из последних сил, в дикой ярости, она дернула на себя их с такой силой, что замок погнулся, и решетки с грохотом ударились о стены. На запястье появилась кровь. Девочка не обращала внимания на боль. Приземлившись на гравий, Софи побежала в сторону ограды. Она спотыкалась, падала. Наконец, совсем обессилевши, Софи упала в саду без сознания.

Амелия зашла в палату. К ее удивлению, девочки в кровати не было, а открытые решетки скрипели на ветру. Подбежав к окну, медсестра увидела следы крови на гравии.

Подняли тревогу. По территории ходили санитары. Все искали Софи. Ее нашли в саду, без сознания, со стертыми в кровь руками. Девочку отнесли в соседнюю палату.

Амелия находилась в старой палате и рассматривала решетки. Женщина попыталась прогнуть хоть один прут. Не получив ни малейшего результата, она испуганно взглянула на разбитое окно, после чего чуть слышно произнесла: «Она вновь впала в апатию. Что бы я ни говорила, мне не удается заставить ее вновь пережить то утреннее состояние».

Впереди женщине предстоял разговор с главврачом. Все, что ей удалось узнать, это то, что у Софи проявилась кинестетическая реакция, и то, что главврачу впервые удалось наглядно увидеть этот случай в действительности.

То, что произошло, дало толчок в сознании девочки…

Продолжение следует...

Я меня прям мурашки по коже шли когда я читала, очень пронизывающе и даже немного страшно. Молодец, жду проду

хорошое дело, а то всё про какую то фентезийную чепухню пишут давно пора уже что то весомое написать.

К@тЁн0к,Fairy,LLilian, спасибо огромное.
Продолжение скоро будет. К концу недели точно. Просто вдохновение покинуло ненадолго...

жестокоХДД.Хотя мне в принципе к жестокости не привыкать)))
...ууу,знакомая фигнатень))У меня даже целая глава этому посвящается).респект те!;)
-У меня один вопрос...за эти 6 лет листья первый раз сжигали?))(не прими за критику,просто случайно заметила))

Ну вообще я уже говорила,что мне очень нравится,но скажу ещё раз))Ты умница!Продолжай в том же духе.А вдохновение....у всех музы на некоторое время уходят,не парься по этому поводу).И твоя обязательно вернётся.Жду проду!=))

Я даже об этом не думала...Предположим... На территории может и первый.

Это пустяк,не обращай внимания,это я из вредности

Продолжение!

Глава 7. (Часть I)

«4 ноября. 1863 год. После нескольких лет молчания Софи решила пообщаться с нами – стихами.

«Я устала себе ежедневно лгать:
Кем мне завтра быть только ей решать» ,- это были единственные слова Софи за весь день. Сказанное выше моего понимания, и я не знаю, поощрять ли ее реакцию - хоть какую-то. Меня несколько тревожит ее сильная эмоциональная вспышка. По крайней мере, мы теперь знаем, что девочка может говорить».

Амелия отложила перо и встала. Пройдясь по комнате, она присела в кресло и посмотрела в окно. Медсестра повернула голову в сторону двери со словами:

«Каждое ее воспоминание и признание рождается в душе…».


Глава 7. (Часть II)

Осенью мы смотрим, как умирает природа. Но с приходом зимы и она затухает, словно огонь, на который льют воду. Вместе с ним умирает и надежда. Безумие — это нечто вроде самоубийства сознания. Не утверждают ли доктора, что единственный способ постичь смерть — это представить ее как смерть сознания?

Софи лежит неподвижно, занятая своими мыслями. Так далека от мира сознанием, и так близка телом.

В палате послышался шепот, откликающийся эхом: «Не слышишь ты слова мои, но будут все слышны они». Девочка вздрогнула. Подняв голову, она осмотрела взглядом комнату. Софи начала прислушиваться, и скоро, голос послышался снова. Девочка чувствовала, что звук доносится из ее палаты, и причем, совсем недалеко от нее самой. Тогда Софи приподняла матрац, к ее удивлению, под изорванной обивкой она обнаружила осколок зеркала. Взяв стекло в руки, она не увидела своего отражения. Зеркало таяло, как туман, и вскоре появлялось размытое отражение женщины, ее лицо закрывала тень, падающая от капюшона, так что Софи не смогла разглядеть незнакомку. Девочка молча, смотрела в зеркало, и лишь отражение незнакомки говорило:

- Мы окутаны печалью, а наши раны кровоточат, забирая последние силы. Время не может стереть слишком многое. Скоро мы ослепнем от слез. Потеряв тех, кого любила, ты чуть не погубила нас.

-Почему я, должна страдать? Я не хочу быть здесь, угнетенная своими детскими страхами.

-Потому что твой разум загрязнен самообманом. Даже твои фантазии превратились в мучительные версии самих себя. Ты чувствуешь вину, потому что спаслась.

- Под бременем одиночества другие уходят из жизни с чёрного хода.

-Правда привела тебя к безумию. Было время, когда ты была властна над своим разумом,
а сейчас каждое твое воспоминание и признание, рождённое в душе,
подобно таблетке, которая трудно глотается и потому сама тебя ест.

- Эта боль слишком реальна.

-Закрой глаза.

-Что со мной будет?

-Один бог знает, что ты увидишь, сомкнув веки.

-Бог жесток…

Софи закрыла глаза, и вмиг почувствовала ощущение свободы и пространства. Что такое ощущение пространства, в отношении каждой точки нашего тела, каждого нашего вздоха и с каждым биением собственного сердца? Что делать, если человек шагнул в неизвестность? Рядом, лишь пустота и ощущения собственного страха.

Софи впала в свой обычный транс.

Тело осталось, но разум…

Она снова оказывается в Стране Чудес, но уже обезображенной ее больным разумом…

Продолжение следует...

мне нравится! только сразу появилась ассоциация с McGee's Alice)))) Кроме нескольких косячков все нормально))))