Золотые волны перемен, повесть о Ларисе Опции

[Мэрилин]

Всем привет! Наконец-то получила разрешение опубликовать здесь начатую полтора года повесть про Ларису. Предлагаю ее Вашему вниманию, надеюсь, Вам это будет интересно.
Из-за работы я вынуждена писать "эпопеище" по ночам, и, несмотря на редактирование, то и дело натыкаюсь на различные ляпсусы, если что-то царапнуло глаз, буду признательна за коммент и помощь (по делу, разумеется) =), чтобы после редактирования выложить чистый текст целиком))) Пока что буду постить по малюсеньким кусочкам)))

Пролог


Пик-пилик-пилик.
Пик-пилик-пилик.
Да будет проклята вся современная техника именем Одина, а так же всех существовавших и существующих богов, богинь и мифологических тварей из всех возможных Вселенных! Мобильные телефоны! Кто придумал этих маленьких чудовищ, которые пищат, когда на них давишь? Разве это не действует на нервы? Разве не нарушает тонкие медитативные переживания, когда тебя вот-вот проглотит акула или когда ты срываешься с километровой высоты, рискуя сломать все кости?..
Примерно такие мысли пролетели в голове леди Крофт, когда ей пришло новое звуковое сообщение. Повод нервничать был веский: Лара зависла между небом и землей, на полпути к покорению вершины под эпическим названием Ц-140. Это был край, залитый фиолетовыми туманами, с небом, затянутым облаками, из которых подобно муке сыпался снег. Каракорум, горная цепь, связующая Индию, Пакистан и Китай, мощнейшие цивилизации, великие религии, глубокая философия… и все, что они могли выдать, обнаружив новую гору – это Ц140?! Куда делись те времена, когда каждая гора, каждое озеро носило имя божества, само являлось божеством и…
Все, стоп. Лара поймала себя на мысли, что превращается в обычную квохчущую старушенцию. Причем лет этой старухе что-то около двадцати тысяч. Пора вернуться в реальный мир. Она висит в воздухе над туманной пропастью, жизнь ее зависит от какой-то дурацкой распорки, готовой оторваться от скалы в любой момент, а все оттого, что не вовремя пришло СМС. Какое СМС? Здесь даже засекреченная техника не берет, не то что обычный (пусть и очень дорогой) дамский мобильник!
Очки для альпинизма съехали с глаз и, перекосившись, ухнули в бездну. Приятный оранжевый цвет стекол блеснул на прощанье, а глаза сразу же залипли сверкающим снегом. Скала качалась перед Ларой, словно в насмешку над ситуацией.
Леди Крофт кое-как справилась с приступом головокружения и, довольно ловко изогнувшись, ухитрилась уцепиться за небольшой и неудобный уступ. Если бы не та поездка в Гуджарат, ей не пришлось бы пользоваться альпинистским снаряжением. Не было бы этих распорок, крючьев и кошек. Как она все это ненавидела! И Уинстон, снабдивший ее мобильником, якобы на всякий случай после инцидента. Да уж, скоро доживем до муфточки, шапочки и варежек, чтобы не мерзнуть.
- Чтение входящих! – сурово сказала Лара в гарнитуру. Ее голос, обычно низкий и бархатистый, сипел на ветру.
- Ошибка задачи, - издевательски отозвался телефон.
- ЧТЕНИЕ ВХОДЯЩИХ, чтоб тебя черти взяли! – не выдержала Крофт. Мобильник пикнул (видимо, испугался) и почему-то перешел в режим воспроизведения звукового сообщения. В отличие от почтовых голубей с привязанными на лапках папирусами, он то и дело глючил.
В ухе у Лары послышался неожиданно знакомый голос:
- Лара, это Грейс… извини, что так давно не общались, мне не так давно позвонил Уинстон и сообщил о твоих… затруднениях в связи со здоровьем.
Ха! Аристократическая вежливость. Она что, издевается?
- В общем, - мялась Грейс, - я хочу тебе предложить немного пожить у нас. Ты же помнишь, как здорово мы веселились здесь, когда были девчонками. Эрл уехал в связи с какими-то волнениями на бирже, и его не будет почти месяц! За это время ты можешь устроить себе отпуск, отдохнешь… погода у нас, конечно, не жалует… но…
- Как будто тут она жалует, - цинично заметила Лара, когда ей за шиворот свалилась небольшая лавина, чуть не свернув девушку со скалы. Кое-как она приладила гарнитуру обратно.
- Я не хочу говорить об этом по телефону, - продолжала Грейс, - но у нас… в общем, сложилась пикантная ситуация, а ты как археолог… возможно, сможешь дать мне профессиональную консультацию. Так что будь добра, позвони, когда найдешь для меня время.
Друзья и родственники, думала Лара, вбивая вторую распорку. Восхождение потеряло остатки романтики, да и ветер сменился. Нужно было торопиться с возвращением в долину. Лицемерие, сплошное лицемерие. Нет чтобы просто позвонить и сказать: Эй, Лара, как нога? У нас йети в подвале, давай ты его завалишь, наплевать, что ты хромая, мы же по старой памяти друзья! Так что слезай оттуда где ты сидишь и езжай к нам в Эссекс, все равно наши проблемы важнее твоих!..
Никогда в жизни Лара Крофт не чувствовала себя такой одинокой.
Лондон - столица Парижа. Париж - Столица Рима, подумала Лара с мрачным юмором. Графство Эссекс встретило ее серым дождем и мерзлыми листьями под ногами. Зябкий, пронизывающий ветер проникал под одежду, холодя загорелую кожу мисс Крофт, под ногами хлюпали лужи, и вскоре дорогие тяжелые ботинки из непромокаемого кожзаменителя наполнились водой, как самые маленькие «Марии Дории» в мире.
Поместье Грейс мало чем отличалось от старого дома Лары, что навевало странную смесь меланхолии и ностальгии. Кирпичная кладка тараканьего… простите, терракотового цвета облупилась, окна чердака были заляпаны грязью. Не то чтобы у двоюродной сестры не было денег – было, и предостаточно. Чего ей не хватало, это вкуса. Желание сохранить традиции затмило желание починить дом, однако витражи Грейс заменила (старые были украшены львами на щитах, а теперь там пестрили розочки). Дверь украшал позолоченный молоток, сквозь оконца проглядывали жизнерадостные шторки. Желтенькие.
Подойдя ближе к воротам, Лара перехватила ремень дорожной сумки и, аккуратно вытянув пальчик, нажала на звонок. Всегда нужно быть вежливой, даже если так и тянет перемахнуть через ограду и вломиться к друзьям, разбив пару стекол.
Грейс выскочила наружу, к удивлению Лары кинувшись открывать сама. Крофт видела, как в паутине кустов и веток мелькает ее синее платьице, и почувствовала странный спазм в желудке. Они не виделись почти десять лет, да и последняя встреча свелась к какому-то очередному приему на матче поло…
Вид стародавней подруги опечалил Лару. После рождения Томми фигура Грейс оплыла и потяжелела, талия исчезла, зато появились многочисленные подбородки и животики. Типично английское лицо (с курносым носом и веснушками) в девичестве казалось приятным, теперь же Грейс катилась к тому, что в народе называют «клушей». Химзавивка не спасала положения; в первые несколько секунд Лара даже подумала, что перед ней другой человек.
Но это была Грейс. Подруги обнялись, мисс Крофт на миг ощутила запах валерианы… но объятия разомкнулись, и кузина принялась квохтать, маша руками и отпуская комплименты по поводу лица, одежды и сумки своей гостьи, с легким испугом косясь на ствол обреза, торчащий из бокового кармана.

Лара хорошо помнила внутреннее убранство дома Грейс. Дом повторял общий стиль Крофтов – подчеркнуто консервативный, он скрывал в недрах археологическое безумие разного рода. Можно сказать, что дома, которые строил папа, сами по себе были сложными и хитроумными системами гробниц. Они вмещали знания, накопленные с тех пор, как прадед кощунственным образом вскрыл проклятую усыпальницу Рамзеса II. Хорошо, что Грейс этого не знала.
Она сделала в доме ремонт.
Цыплячьи обойчики в кролик. Скатерть покрывала стол, а на ней, как говорил бессмертный писатель Гоголь, были все «глазки да лапки, глазки да лапки». Полочки, варенье. Фикусы в горшках. Ах, это не фикусы, это драцена. И повсюду кошки. Только по прибытии Лара насчитала четыре штуки. Старая подруга, с которой они вместе съезжали на лыжах в Швейцарии и пытались отыскать следы снежного человека, теперь замужем за каким-то брокером, сынишка в престижной школе, тоже будет брокером… пейте, пейте свой чай с джемом, моя дорогая, и не думайте о том, что под вами мили катакомб с механизмами, сокровищами, и, возможно, мертвецами…
- А потом мы слетали в Париж на недельку, - щебетала Грейс, чтобы хоть как-то замять молчание, - видишь, Лара, я тоже путешествую! Это было так романтично, город любви…
- Париж стоит на самой большое братской могиле в истории, - подхватила Лара, - только мало кто об этом знает, оказывается.
- Ч-что? – Грейс чуть не поперхнулась чаем.
- Древние катакомбы завалены костями после того, как французам стало негде хоронить тела. Во время чумы, - начала рассказ налетчица, - церковь по согласию Папы разрешила…
Бедная Грейс разлила чай на подол. Стуча фарфоровой чашечкой о блюдечко, она во все глаза смотрела на подругу:
- Лара, это неправда! Париж – город любви!..
- Ну да, - пожала плечами та.
- Фу, какой кошмар. Теперь я спать не смогу, только подумай, я там ходила по… и как ты можешь это все терпеть? Ты же все время находишься рядом с этими… этими…
- Ну да, останками. Но это часть истории, - грустно сказала Крофт, вытягивая ноги к огню. Шрам на бедре почти зажил.
- И еще дикари, которые едят всякую дрянь, - возмущалась Грейс, - и дикие звери! Что там у тебя произошло в Индии?
- Я убила, - коротко сказала Лара, - льва.
- Это лев сделал?!
- Да.
- Вот видишь ты какая! – вспыхнула Грейс, - нечего было вообще туда ехать! Тебе что, денег не хватает? Ты так любишь выпендриваться?!
- Грейс, я никогда не выпендриваюсь, - устало отмахнулась Лара, думая, что сейчас опять придется отвечать на заезженный список вопросов и спорить на одни и те же темы. Лара, когда ты выйдешь замуж? Тик-так, знаешь ли, так и жизнь пройдет. Это ты лезешь в гробницы из-за того, что мужа нету. Был бы муж, остепенилась бы. Дурь-то из головы выкинь, рожать пора. Два образования – и что? Львов она стреляет. И так далее.
Иногда мисс Крофт думала, что разговоры с друзьями похожи на загрузку одного и того же уровня какой-нибудь компьютерной стрелялки. Вот ты убил врага, перезагрузился – раз, и он опять тут стоит. И столы сломанные опять на своих местах, и все опять как было. Никаких перемен. Никаких перемен. Неужели проще шевельнуть разок мозгами и поверить в то, что ей хорошо, что ей нравится этот образ жизни? Это же проще, чем тупо бросать одни и те же фразы снова и снова!..
- Вот что, - резко бросила Крофт, слыша, что Грейс уже начала монолог о замужестве, - давай-ка ты расскажи, что у вас случилось. Какая-то там пикантная ситуация…
- А… э… вот так сразу? – удивилась Грейс, бледнея.
- А что? Не думаю, что Эрл будет в восторге, увидев меня здесь. Так что давай решим все ситуации сейчас, пока он не вернулся из командировки.
- Ну… - замялась Грейс, теребя подол и даже не замечая, как кошки повалили драцену и стали ее жрать, - это случилось несколько дней назад… у нас тут… как бы… пол раскрылся.
В мозгу у Лары что-то звякнуло. Она почти услышала это «Дзинь!» Такие странные вспышки озарения бывали у нее каждый раз, когда она открывала какую-то особую тайну. Про себя археолог называла это «нашла секрет».
- Пол раскрылся?
- Ну да, я сметала пыль с камина, горничная у нас неумеха, и подвинула семейный портрет, ну тот, с дядей…
- С папой.
- Да, с твоим папой. И вдруг пол раскрылся, и там была эта штука…
- Что за штука?..
Спустя пять минут обе стояли в гостиной. Грейс гремела ключами, которыми отперла дверь. Лара, уперев кулаки в боки, пристально глядела вперед.
Посередине гостиной возвышался пьедестал, на котором, переливаясь, медленно вращался серебряный герб Крофтов. От него исходили странные лучи, наполняя комнату мистическим светом.

[Мэрилин]

Леди лежала на боку, с трудом хватая ртом воздух. Сознание медленно прояснялось. Она откатилась подальше от проруби, еще слыша скрип льда, и встала на четвереньки. Во рту оставался металлический привкус озерной воды, и Лару стошнило прямо на снег. После этого она пришла в себя окончательно. Разумеется, никакой подросток ей жизнь не спасал. Ну какая японка может быть посреди тундры?!
«Да любая, - подсказало сознание, - это же их историческая родина».
Глупости. Чем она тут занималась, интересно? Подледным ловом «суши»? Кормила монстров сухим кормом?! Потеряла свой «тамагочи»?!!
Все, хватит. Цинизм до добра не доводит. Видимо, Лара лежала в обмороке довольно долго, учитывая, что одежда на ней почти высохла. Странно было то, что она не замерзла – наверное, сказывались экстремальные купания в проруби каждую зиму…
Крофт поднялась. Перед ней качался берег, склонялись деревья и перекашивались камни. Конечно, природа была не причем; это у леди кружилась голова. Девушка, якобы спасшая ей жизнь, тоже являлась обычной галлюцинацией. Правда, раньше археолога не посещали видения, но все же бывает в первый раз…
Однажды, прозябая на станции Черринг-Кросс в ожидании своего поезда, Лара, как и положено холостому британскому джентльмену, уткнулась носом в газету. Газета “Inside View”, этот бастард от прессы, содержала в себе множество противоречивых статеек – от сводок погоды и состоянии акций до откровенных глупостей о «сенсационных способах похудеть» или «йети-убийце». От нечего делать Лара мусолила дешевую целлюлозу, отпуская про себя издевательские комментарии в адрес редактора, и вдруг наткнулась на странный очерк. Драматические события произошли с полицейским из Нью-Йорка, который уверенно продвигался по службе и был примерным гражданином до тех пор, пока не прикончил всю свою семью в «состоянии аффекта». При этом сам полицейский утверждал, что находился под влиянием особого психотропного препарата под названием «валькирин» и даже делал грозные заявления в адрес какой-то корпорации, которая этот препарат производила.
Вряд ли написанное и прочитанное было правдой. Скорее – скрытой рекламой. А теперь, в ледяной пустоши, Лара задумалась: может быть, и на нее что-то влияет?
Может быть, это результат золотого света, который пробивается сквозь толщу воды? Уж его-то леди видела вполне отчетливо…
Тем временем ноги привели ее к глубокой расселине. Щель разделяла берег на две полосы, а посередине, накренившись, лежал разбитый корабль.
Это был огромный деревянный великан, из тех, что в древности называли «драккарами». Укрытый снегом, с торчащими ребрами досок, он действительно напоминал дракона – вернее, скелет дракона. Весла постукивали в ржавых уключинах; они, видимо, все еще грезили о дальних странствиях за горизонтом. Деревянная голова чудища, украшавшая нос, немного отличалась от стиля «Броа», приписываемого древним северным народам. Глаза в голове было четыре, располагались они в форме свастики, отчего выражение на морде дракона казалось флегматичным – в духе «ему все равно, все равно ему или нет».
Зато Лара обрадовалась. Вот и путь на тот берег.
Спустившись ниже, археолог ухватилась за доски, оставшиеся от борта, и стала медленно переползать расселину, болтая ногами. Ближе к корме корабль поддерживали ледяные уступы фьорда. Здесь можно было передохнуть. Отряхнувшись, Лара сползла на косое дно «драккара». Между скамьями, наполовину воткнутый в снег, торчал круглый щит. Судя по размеру и украшением, это был декоративный предмет, возможно, его использовали как оберег. Богатая вязь изображала стародавний мотив: гора, соединяющая три основы мироздания (что само по себе было странно, викинги предпочитали изображать священный ясень, а этот холмик больше напоминал Олимп), по краю тянулся вечный, извивающийся Мировой Змей (хотела бы Лара посмотреть на птичку, которая съест этого червячка), а в центре щита изображалось… мистическое солнце.
Лара присела на одну из скамей. Стоит ли теряться в сомнениях? Это не солнце, а еще один золотой шар, объединяющий мир наших предков. Можно было гордиться собой – она обнаружила уникальную находку. Если эти символы на щите подлежат расшифровке… то кто знает, изменят ли они наше представление об истории? Жалко только, что щит не помещался в ее новоукраденный рюкзак-колобок. Прежний рюкзак Лары вмещал в себя абсолютно все, в любых количествах. Даже удивительно. Но теперь его уже нет…
От размышлений леди отвлек равномерный грохот. Высунувшись из-за борта, она увидела вдалеке бегущее стадо. Состояло оно из зубастых уродин – одного такого монстра Крофт убила буквально только что. Появление новых животных Лару не сильно смутило, поскольку шли они далеко. Гораздо более странным было их поведение. Животные передвигались строем, в ногу, громко топоча и чеканя каждый шаг. Казалось, они входят в ритм и вот-вот грянут строевую, типа:
Я – Генрих, я восьмой!
Генрих я восьмой-восьмой!!!
Я женился в пятый раз…
И т.д., и т.п.
Ни дать ни взять - американские рядовые. Однако, залюбовавшись этой картиной, Лара не учла возможные последствия. Грохот от ног разбудил заснеженные горы. Горы этого не стерпели. Огромные куски льда и снега сорвались с вершин и покатились вниз. Фьорды затрясло. Стадо спокойно отошло в сторону, но старый «драккар», не вынеся тряски, треснул и начал валиться вниз. Только деревянная драконья голова еще на что-то надеялась и молчаливо держалась за краешек расселины зубами…
Считается, что археология – спокойная наука. Образ исследователя древностей в массовом сознании вылеплен довольно четко, думала Лара. Вот какой-нибудь дяденька, нацепив пробковый шлем, в полнейшей релаксации копается в земле, ища «вещественные источники». Затем, не выходя из медитации, он находит «вещественные источники». После в состоянии, близком к нирване, он занимается «научной реконструкцией».
На все на это Лара Крофт могла сказать твердое «Нет». Пистолеты, погони, убийства и мутанты, оживающие мумии и ящеры – вот что такое истинная археология! Хорошо бы, чтобы этот корабль тоже ожил и унес ее подальше от катящейся лавины. О, если бы…
Лара карабкалась наверх, скребя ботинками по скользким доскам. Первые комья снега грохотали по днищу корабля, а следом звучал рычащий хор лавины. Сжавшись в комок, леди выпрыгнула из-под волны серо-белого снега и упала на другой берег, а расселина вместе с кораблем и старым щитом оказалась погребенной в вечной мерзлоте – уже навсегда. Вот и «реконструируй» теперь… проклятье!
С другой стороны, в мире осталось еще много интересного и загадочного. Скинув с головы налипший мокрый снег, Лара вновь обнаружила цепочку следов. Босые маленькие ножки. Они терялись в лесу.



Над головой шумели ветви елей. Угрюмо топорщился берег. Фьорды подпирали небо, затянутое тучами. Вокруг царила сумрачная тишь. Отпихивая лапы хвои, назойливо лезшие в лицо, Лара продолжала путь по следам, и очень скоро ее упорство окупилось.
Лес обрамлял пологий, заляпанный солнцем холм. Здесь было теплее; отступивший снег сменился травой, желтой и лежалой, и маленькие метелочки, которым удалось выжить в этой мерзлоте, дружно кивали Ларе. На вершине она увидела гладкий камень - овеваемый метелями столетий, он высился, одинокий, покореженный, но не сломленный. Несколько птиц с воплями снялось с его верхушки. Подойдя ближе, Крофт не смогла скрыть восхищения. Это оказалась настоящая триумфальная арка, прекрасная, как Патусай в Лаосе, и столь же богато украшенная; звезды, змеи и лучи переплетались по шершавой поверхности камня, но и это было не все.
Мисс Крофт зажгла фонарик. Арка была не сквозной – она вела куда-то под землю. В темноте терялись две первые ступеньки, трава вокруг была примята. Становилось ясно, что обладатель странных босых ног мог уйти только туда.
Сняв ружье с предохранителя, леди спустилась вниз. Эти врата, видимо, были созданы древними умышленно, чтобы подчеркнуть различие между срединным миром живых и подземным миром, где обитают духи. Свет и звук постепенно наполняли пространство, и фонарик уже не был нужен. Если бы британские спелеологи увидели то, что обнаружила Лара, они наверняка окончили бы свои дни с обкусанными локтями.
Перед ней изгибались ледяные своды, ведущие все ниже и ниже. Щербатые ступени увеличивались, дополняя торжественность обстановки. Гладкий потолок сиял, словно отполированный янтарь… и в нем застыли сотни рыб. Точно само время остановилось здесь, наросло пластами и увековечило свои заслуги перед потомками. Крофт смотрела на наследие природы с трепетом, которого она не испытывала уже давно. Огромные и малые рыбы, казалось, до сих пор поедали друг друга; некоторые имели щупальца, другие – иголки, атавистические лапки, перепонки всех расцветок, шипы и колючки, присоски, глаза на ниточках, панцири и все, чем богата подводная жизнь. Лара много времени уделяла плаванью: баловалась дайвингом и подводной охотой каждую весну, но сейчас, к собственному удивлению, не смогла определить почти ни одного вида рыб. Хотя, чего удивляться? Монстр, который чуть не сожрал ее на горном склоне, тоже не был похож на собаку обыкновенную. Собственно говоря, Лара Крофт не видела такого странного животного с тех пор, как подстрелила чупакабру в перуанском горном местечке над Кахамаркой.
Доисторический «аквапарк» закончился быстро и низменно – обрывом. Но и внезапное падение, и унизительное приземление на пятую точку моментально забылись. От открывшегося зрелища захватило дух.
Г. Ф. Лавкрафт, узрев такое, зарыдал бы и возопил: «Я дома!»
Это была неизмеримая по размеру воздушная капсула, напоминающая ледяной купол. Вокруг купола бесшумно бушевали волны озера, а на дне располагались руины. Вверху, в хрустальной сетке льда, мерцали отверстия, откуда веером спускался свет. То и дело в разломы ныряла чайка, но, обнаружив, что ловить здесь нечего, с возмущенным писком взмывала обратно, в мир живых. И за всем этим в полутьме возвышалась стена фьорда. Она более всего остального привлекла внимание археолога. Прямо в отвесной скале чьи-то неведомые руки вырубили цитадель. Фасад возвышался над руинами, словно гигантский термитник, полный окон, коридоров, проходов и террас. Нечто подобное Лара видела в античной Петре, но - святые угодники! – размах этого сооружения превосходил все мыслимые нормы.
Подсознание не выдержало и сорвалось с ментальной цепи. «Вперед!!! – орало оно внутри Лары дурным бабьим голосом, - Хватать! Изучать! Исследовать все, не отдавать ничего!!!»
- Прекратить эту истерику немедленно, Лара Хеншингли Крофт, - резко заявила она сама себе. Слишком много энтузиастов, пылких и восторженных, валялось теперь по всей планете бесполезными белыми костями. И только внутренняя выдержка помогла Ларе не стать подобными костями… так что двигаться нужно осторожно, как старый инвалид. Да.
Выпрямив спину и выставив здоровую ногу вперед, она заскользила по горке, а затем аккуратно затормозила перед очередным препятствием.
Таинственный монолит и уступ, на котором стояла Лара, разделялись рвом, где плескалась вода. Конечно, можно было бы нырнуть вниз, красиво раскинув руки и надеясь, что кто-то снимает это на видео. Но только летом. Больше Лара Крофт в ледяную воду не полезет… если, конечно, это вообще вода. Волны были черными, как смола… и потом, неизвестно, какая там глубина. Вместо по-олимпийски красивого погружения с минимальным количеством брызг есть риск сломать себе обе челюсти.
Неписанные правила Лары гласили: застрял – оглядывайся. Как-то же эти древние люди входили в цитадель? Прищурившись, девушка увидела на другой стороне какие-то крепления… вот здесь должен был стоять страж. Так и хотелось крикнуть: «Открыть ворота! Опустить подъемный мост! Графиня Крофт Эббингдонская требует аудиенции!» или, на худой конец: «Всем выходить, руки за голову! Вы окружены мной, стрелять буду!»
Но Лара не закричала. Вдали, на фоне белесых стен, рывками двигались какие-то тени. Что-то непонятное ворочалось во мраке, шелестя каменной крошкой. Крофт была не одна, но эта мысль ее пугала.

Зловещий покой обитал под сводами купола. Медленно ползущие лучи солнца едва проникали сюда сквозь толщу льда, вода темным объятием скрывала от мира руины. Город-утопленник, останки мертвой цивилизации. Что здесь могло выжить?..
Лара изучала ярусы далекой цитадели. Верхушка, обрамленная террасами, напоминала башню Затваны и явно символизировала верховную власть. Далее спускались окна, пагоды и своды жилых помещений, чем ниже – тем более упрощенной казалась архитектура, пока величественное здание не сливалось с землей. Оттуда, снизу, из туманов, выглядывали золотые лучи. Это они не давали руинам уснуть в вековечной тьме…
Побродив у кромки воды, Лара увидела маленькое светлое пятнышко, мигавшее в естественной ледяной нише. Осторожно, чтобы не соскользнуть, леди подобралась поближе и усмехнулась. Это была плоская каменная табличка, качающаяся на сквозняке. Внутри дощечки был вставлен огранённый камень. Крофт очистила его от снега. Старый фокус, почти клише. С помощью блестящих поверхностей раньше в помещение впускали солнце. А что нужно впустить в царство непреходящей ночи?
Ну конечно… то солнце, которому поклоняются здесь. Золотые волны.
Лара «настроила» табличку с камнем, которая охотно поймала луч и распустила его диковинным цветком на потолке. Теперь необходимо было куда-то перенаправить пучок света. В глубине ледяного купола маячила еще одна одинокая звездочка. Лара прицелилась и навела туда золотой «зайчик». Было похоже на управление пушкой с лазерным прицелом, но результат оказался противоположный – созидательный.
Звездочки по всей поверхности купола расчертили воздух лабиринтом лучей и дружно выпустили свет над водой, где еще секунду назад не было ничего, кроме пластов тумана. Теперь, буквально из ниоткуда, в воздухе возникли и протянулись через ров золотые ступени.
Лара самодовольно потерла руки в перчатках. Всегда работает.
Изумление пришло к ней чуть позже, когда она увидела, что это за ступени. Лучи не просто показали спрятанный во мраке мост – они буквально слепили его… из тумана. Мириады капелек, повисших в пространстве, изменили свою структуру, отвердели и застыли гирляндой янтарных шариков.
Лара потрогала ступеньку стволом ружья. Она не осыпалась. Невероятно! Значит, это и есть подъемный мост – сотканный из света? Был только один способ проверить. Лара стала карабкаться.
Мост когда-то был целым; сейчас же, под воздействием времени, часть «фокусирующих» камней либо потускнела, либо треснула, и над водой висели лишь осколки былого великолепия. Поднимаясь все выше, Лара видела даже перила, сотканные из хрустального тумана, и остатки колонн, медленно исчезающих внизу. Она прыгала с одного обломка на другой. Некоторые ступени таяли на глазах, а затем снова восстанавливались, поскольку золотые волны, идущие из-под земли, временами искривлялись и потухали. Один раз ботинок Лары провалился в пустоту, и только сноровка помогла ей сохранить баланс. Под ней парили дымы; в потемках лепились жилища, напоминающие землянки. Она даже разглядела нетронутые предметы быта – глиняную утварь, кривые скамьи, обвалившиеся очаги, колодцы… отголоски неведомого прошлого.
Наконец, после долгих мучений, переход через мост закончился. С облегчением отдуваясь, Лара ступила на каменную стену. Издалека ступени походили на гирлянду, которую какой-то псих вывесил над пропастью. Интересно, подумала Крофт, как бы охарактеризовала этот вид на город ее давняя подруга Грейс? Какие слова из ее лексикона могут передать все великолепие прошлого? «Миленько?» «Гламурно?»… может быть, что-то более культурное, типа «Трансцендентально?»… Нет, воистину, обозначить - значит ограничить.
Лара не искала границ.
Она вошла в святилище. Здесь еще царила атмосфера таинств и мистерий ушедшего народа. Камни, украшенные символикой Космоса и опутанные рунами, доселе Ларой не виденными, служили постаментами для священных предметов. Сложно было представить столько артефактов сразу, в таком хорошем состоянии… и вне музея. Их будто бы собрали после долгих и тщательных поисков: амфоры для воды, статуэтки с хрустальными глазами, чаши для жертвенного сожжения растений, лампады для воскурений. Лара почувствовала запах благовоний. Терпкий, дурманящий. Сомнений быть не могло – здесь есть люди. Какой-то расхититель уже открыл этот город… до нее.
Ларе показалось, что ее кожа съеживается от отвращения. Она была не первой. Ощущение вернулось, знакомое и противное. Словно ешь из грязной тарелки или надеваешь ношеную одежду. Тут кто-то уже побывал до нее! Кто-то уже осквернил, истоптал грязными ногами это место и, главное, все ценное уже обнаружил!..
Ее догадки подтвердились. Из проема во льду, куда не так давно залетела заблудшая птица, торчала веревочная лестница, мало того - казалось, что лестница была обкусана снизу.
Внезапный шорох вывел Лару из меланхолии. На стене она увидела тень – чудовищную, неописуемую, огромную, растопырившую клешни… или когти…
Резко отпрыгнув и развернувшись, леди приготовилась к битве, но сморгнула – и тень пропала. Из глубины святилища кто-то запел жалобным, тоненьким голоском:

На северном берегу,
Где ветер, дыша прибоем,
Летит над грядою гор,
Цветешь ли ты, как бывало,
Шиповник, в этом году?

Стихи Исикава Токубоку, машинально подумала Лара, хотя сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди. Голос ребенка из могилы… и жуткая, искореженная мелодия, придуманная на ходу…
Ствол ружья дрожал; прицелиться в таком состоянии было невозможно, но ужас никак не покидал тело Лары. Это был иррациональный страх перед темнотой. Весь запал налетчика, вся бравада супергероя, вся одержимость археолога куда-то испарились перед звуками песенки во мраке. Плохо понимая, что делает, Крофт на негнущихся ногах вошла под сень жертвенника, не ведая, что ожидает ее внутри.